Неточные совпадения
— Какая ерунда, — сердито
крикнул Маракуев, а Диомидов, отскочив от стола, быстро пошел к
двери — и на пороге повторил, оглянувшись
через плечо...
Самгин
через очки взглянул вперед, где колыхались трехцветные флаги, блестели оклады икон и воздух над головами людей чертили палки; он заметил, что некоторые из демонстрантов переходят с мостовой на панели. Хлопали створки рам,
двери, и сверху, как будто с крыши, суровый голос
кричал...
— Кто там? — сердито
крикнула мать и невероятно быстро очутилась в
дверях. — Ты? Ты прошел
через кухню? Почему так поздно? Замерз? Хочешь чаю…
Через день, прожитый беспокойно, как пред экзаменом, стоя на перроне вокзала, он увидел первой Алину: явясь в
двери вагона, глядя на людей сердитым взглядом, она
крикнула громко и властно...
— Лоб-то на ночь перекрестила ли? —
крикнула ей матушка
через дверь.
Однажды, когда он весь погрузился в процесс бритья и, взяв себя за кончик носа, выпятил языком подбриваемую щеку, старший брат отодвинул
через форточку задвижку окна, осторожно спустился в комнату и открыл выходную
дверь. Обеспечив себе таким образом отступление, он стал исполнять среди комнаты какой-то дикий танец: прыгал, кривлялся, вскидывал ноги выше головы и
кричал диким голосом: «Гол, шлеп, тана — на»…
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и
крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к хозяину.
Через минуту он вернулся и объявил, что сам придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и в лавку заднею
дверью вошел высокий седой старик в котиковом картузе. Он посмотрел на странного человека
через старинные серебряные очки и проговорил не торопясь...
И, отворив
дверь, она
крикнула через залу в переднюю «Симеон!» Когда же Симеон появился в комнате, она приказала ему веско и торжественно...
Любочка во время нашей болтовни уже несколько раз подходила к
двери и все спрашивала: «можно ли войти к нам?», но всякий раз папа
кричал ей
через дверь, что «никак нельзя, потому что мы не одеты».
— Я обратился к уряднику, — рассказывал он мне
через десять лет, — караулившему вход, с просьбой доложить следователю обо мне, как вдруг отворилась
дверь будки, из нее быстро вышел кто-то — лица я не рассмотрел — в белой блузе и высоких сапогах, прямо с крыльца прыгнул в пролетку,
крикнул извозчику — лихач помчался, пыля по дороге.
Но
дверь «парадного крыльца», как его называла Марья Дмитриевна, была заперта. Бутлер постучал, но, не получив ответа, пошел кругом
через задний вход.
Крикнув своего денщика и не получив ответа и не найдя ни одного из двух денщиков, он зашел в кухню. Марья Дмитриевна, повязанная платком и раскрасневшаяся, с засученными рукавами над белыми полными руками, разрезала скатанное такое же белое тесто, как и ее руки, на маленькие кусочки для пирожков.
«Готов чай, Ванюша?»
крикнул он весело, не глядя на
дверь клети; он с удовольствием чувствовал, как, поджимая зад, попрашивая поводья и содрогаясь каждым мускулом, красивый конь, готовый со всех ног перескочить
через забор, отбивал шаг по засохшей глине двора.
Крикнув извозчика, он поехал и
через несколько минут, прищуривая глаза от света, стоял в
двери столовой Автономовых, тупо улыбался и смотрел на людей, тесно сидевших вокруг стола в большой комнате.
Извозчики неожиданно остановились. Я открыл глаза и увидел, что мы стоим на Сергиевской, около большого дома, где жил Пекарский. Орлов вышел из саней и скрылся в подъезде. Минут
через пять в
дверях показался лакей Пекарского, без шапки, и
крикнул мне, сердясь на мороз...
— Да нет ж, не боюсь, и
через неделю ж вы получите все ваши деньги назад! — продолжал
кричать Жуквич, берясь за
дверь и уходя.
Я, вдыхая апрельский дух, приносимый с черных полей, слушал вороний грохот с верхушек берез, щурился от первого солнца, шел
через двор добриваться. Это было около трех часов дня. А добрился я в девять вечера. Никогда, сколько я заметил, такие неожиданности в Мурьеве, вроде родов в кустах, не приходят в одиночку. Лишь только я взялся за скобку
двери на своем крыльце, как лошадиная морда показалась в воротах, телегу, облепленную грязью, сильно тряхнуло. Правила баба и тонким голосом
кричала...
И Дыркин соблазнительно выставил пухлые щеки из-за письменного стола. Ничего не понимая, Коротков косо и застенчиво улыбнулся, взял канделябр за ножку и с хрустом ударил Дыркина по голове свечами. Из носа у того закапала на сукно кровь, и он,
крикнув «караул», убежал
через внутреннюю
дверь.
— Что у вас за сумасшедший дом! —
кричал он
через плечо, на бегу, оглядываясь на него. — Что это за сумасшедший дом, в котором на ночь не затворяют
дверей, так что может войти всякая… всякий, кому захочется. Я жаловаться буду! Если нет денег на лишнего сторожа, то лучше не заводить больниц, иначе это мошенничество. Да, сударь, мошенничество, грабеж. На вас полагаются как на честного человека.
— Идите вон! —
крикнула она
через мгновение, сделав величественный жест по направлению к
двери, — и чтобы нога ваша не переступала этого созданного вашими же грязными руками гнездышка любви…
— Сейчас, сейчас, не ходи, папа, —
крикнула она отцу, отворившему
дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула
дверь.
Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.